Как в Херсоне взорвали заложника

Напомним, 27 декабря 2014 года, примерно в 11 часов, в помещение пункта обмена валют в здании на ул. К. Маркса 40, зашел молодой человек, сказал, что у него на спине взрывчатка и потребовал деньги. Кассир деньги давать отказалась, произошел взрыв. Парень от полученных ран погиб.

 

 

 

Прибывшие на место происшествия правоохранители обнаружили еще и пакет с подозрительными предметами, лежавший возле магазина “Доярушка”. Как потом установили эксперты, в пакете находились дымовая шашка армейского образца, самодельная светошумовая граната и устройство с таймером для взрыва. Руководство областной милиции в этот же день заявило, что личность “террориста”  установлена, – это двадцатипятилетний херсонец Павел Рябов. И что следствие предварительно квалифицирует произошедшее по ч.3 ст. 187 УК Украины (разбой, нападение с целью завладения чужим имуществом, с угрозой применения насилия). Главным подозреваемым в деле был именно погибший, несмотря на то, что в обменнике он сразу сказал: “Я – заложник” .

 

Однако вскоре в зоне АТО задержали другого нашего земляка, Олега Рябченко, 1986 года рождения, который признался, что это он организовал взрыв. Олег силой пытался прорваться через наш блок-пост в Донецк. Его обезоружили, начали бить, обвинили в сепаратизме. И тогда он закричал, что никакой не сепаратист, а – убийца. Что взял в заложники и подорвал парня в обменнике на Центральном рынке Херсона.

 

 

 

Когда Олега доставили в следственное управление Херсонской области, он добровольно рассказал подробности преступления. На видеозаписи допроса, которой располагает “Вгору”, Олег Рябченко говорит, что планировали и готовились два года с двоюродным братом Денисом Алексеевым “заработать”  на заложнике. Олег остался без работы, а деньги нужны были на погашение кредита и на лечение. И Денис предложил вместе захватить заложника и либо с него взять тысяч 10-20 долларов, либо прикрепить к нему взрывчатку и использовать для ограбления банка или обменника.

 

Так как Олег по образованию станочник широкого профиля, он занялся изготовлением оружия. А брат – экспериментировал со взрывчаткой и дистанционным радиоуправлением. Держали планы в строжайшей тайне. Однако как-то почувствовали за собой слежку, поэтому затаились на полгода. Опасные “запчасти” – трубки с порохом, два ружья 12 калибра и пистолет закопали в карьере за Музыковкой (Олег показал это место, и оперативники в присутствии понятых извлекли оружие и порох).

 

 

 

А осенью 2013 года снова продолжили разрабатывать “схему”, делать пистолеты и взрывчатку. Олег вытачивал детали на токарном станке в отцовском гараже на Таврическом. А Денис у себя дома, в Больших Копанях, готовил диперикись ацетона (обладает примерно такой же взрывной силой как тротил, часто используется террористами, потому, что можно изготовить в домашних условиях, но легко воспламеняется, поэтому ее еще называют “Мать Сатаны” ). Летом 2014 года один из экспериментов оказался неудачным: большая часть дома в Больших Копанях выгорела. После этого Денис уехал в Донецк:

 

– Брату 36 лет. Уехал служить в армию ДНР для получения боевого опыта, – продолжает Олег Рябченко. – Ему всегда нравились войны, он хотел воевать. Тогда я решил сам заняться реализацией этого плана. Как изготовить взрывчатку, брат инструктировал. То я к нему приезжал, то он ко мне.

 

 

 

Как рассказывает Олег, поздно вечером 26 декабря 2014 года он взял в гараже рюкзак и пакеты, где уже лежали четыре пистолета, взрывчатка, гранаты с дымовой шашкой и газовая горелка с чашкой, для приготовления чая. И пошел по дворам, присматривая “подходящего заложника” .

 

– Искал человека, который бы один ехал на дорогой машине. В четвертом Таврическом увидел, как мужчина припарковал возле подъезда белый “опель” и открыл багажник.  Угрожая пистолетом, я приказал ему сесть на переднее пассажирское сиденье. Связал ему руки пластиковым хомутом, сел за руль и вывез его на пустырь. Сначала предложил откупиться, но он сказал, что у него денег нет. Тогда предупредил, что в машине переночуем, а утром надо будет ограбить обменник. Предупредил, чтоб “не дергался”: убивать его не собираюсь, просто нужны деньги. Я не знаю, как его зовут, не спрашивал. Всю ночь сидели молча, периодически заводили, прогревали машину, чтоб не замерзнуть. Он не сопротивлялся. А на рассвете я привязал ему на спину, под одежду (чтобы не бросалась в глаза), радиоуправляемое устройство со взрывчаткой и телефоном, для прослушки. Без помощи специалиста снять ее было невозможно, она сдетонировала б. А когда подъехали к обменнику, я поставил на взрывчатку таймер на 25 минут – за это время заложник должен был успеть взять и принести мне деньги. И дал пакет с дымовой шашкой и светошумовой гранатой, чтобы он оставил его возле магазина “Доярушка”, для отвлекающего маневра. Там тоже был таймер: через 10 минут должна была загореться шашка, а еще через 5 минут взорваться граната. Почему они не сработали, не знаю. И что происходило в обменнике, не видел – окна были запотевшие. Мог только слушать через телефон, что внутри происходит. Я не знал, что там есть посетители, я слышал только голоса заложника и кассира. И не был готов, что ему откажут. Рассчитывал, что как только человек скажет, что у него бомба, то деньги ему выдадут сразу. А когда кассирша несколько раз отказалась выдать деньги, и таймер на взрывчатке уже должен был вот-вот сработать, и отключить таймер я уже не успевал, я запаниковал и нажал кнопку…

 

После этого, по словам Олега, он доехал на машине до ул. Розы Люксембург. Этот район города он заранее присмотрел, чтобы избавиться от транспорта заложника – там всегда безлюдно. Авто бросил открытым во дворе многоэтажки, оставил внутри и сотовый заложника, и ключи от машины. Ничего протирать не стал, так как все время был в перчатках. И ничего из автомобиля чужого не взял, только свое, в том числе пистолеты и оставшиеся гранаты.

 

– В гранатах тоже была диперекись. Я их брал на всякий случай: если что-то пойдет не так, думал себя подорвать, –поясняет Олег.

 

Он на заполненной маршрутке добирался с этим “грузом”  до гаража. А там написал записку отцу, что уезжает в ДНР и попросил выбросить с моста в Днепр “плохие вещи”  (взрывчатку) которые остались в его комнате. Там же, в гараже, постарался избавиться от “остатков операции”: устройства разбил молотком и выбросил в мусорку на остановке, еще один пакет оставил в заброшенной стройке:

 

– Хотелось уничтожить все, что связывало с взрывом. Мне нужно было с кем-то поделиться, но кроме брата больше никому не мог рассказать. Поэтому решил поехать к нему. А маме с бабушкой сказал, что нашел работу в Киеве.

 

 

Как рассказывает мама погибшего, милиция пообещала тщательно расследовать преступление. Областное руководство также попросило родителей Павла пока не вмешиваться в ход расследования:

 

– Попросил Виталий Марчук, начальник отдела по убийствам. Потому что и так, якобы, работают 6 групп по три человека, – говорит Ольга Рябова. – А когда мы через два месяца обратились снова,  оказалось – никаких групп нет, один старший следователь работает, без машины и поддержки. Мы начали ему помогать, параллельно вели свое расследование. Но на Алексеева уголовное производство так и не заведено. Милиция не хочет этого делать. Это глухая стена, в которую мы стучимся. Поэтому и начали подозревать, что тут замешаны не только двоюродный брат Олега, но или нынешние, или бывшие правоохранители.

 

Также прокуратура требовала тщательно проверить связи Олега с ДНР и вероятность того, что преступление планировалось не из корысти, а является террористическим актом. Так как у погибшего Павла в кармане было 300 долларов, его машина стоила 360 тысяч гривень. Но Рябченко ни деньги не взял, ни захваченным транспортом не воспользовался. Но, самое главное, – в этот же день, 27 декабря 2014 года, в Харьковской, Одесской и Запорожской областях произошли похожие взрывы.

 

Тем не менее, в суде фигурирует только Олег Рябченко. Как будто он один придумал “обычное” нападение на обменник. Судья Суворовского райсуда Григорий Смирнов категорически отказался рассматривать показания Рябченко о том, как они с братом все планировали.

 

– В конце марта будет уже заключительное заседание, – говорит Ольга Рябова. – И получается, что моего сына убивал один человек. Но ведь взрывчатку делал Алексеев, он же пристреливал пистолеты, проверял, как они работают, он – соучастник. А о нем – “забыли”. Олег не знает, как водится наша машина (на следственном эксперименте не смог найти ручной тормоз, он в этой модели кнопочный), не помнит, как ехал. Он не мог быть водителем. В салоне обнаружили четыре следа: моего сына, Рябченко и еще двух неизвестных. У Паши был перстень. Рябченко его не брал, его взял кто-то другой.  И еще, в обменнике, в первые же секунды после взрыва, оказался начальник городского МВД Роман Панасюк. Свидетели ему сразу сказали, что парень – заложник. Кассирше, которая последней выбегала из обменника, кислотой, что была во взрывчатке, обожгло одежду, волосы. Но жертв могло быть больше, если бы Паша не стал спиной к стене, не закрыл собой взрывчатку. А через два часа замначальник областного МВД Юрий Квятковский заявляет, что это это мой сын – грабитель и подрывник. Заявление пошло в прессу на всех языках. Муж был в плавании, и ему на судно принесли на английском языке этот материал. Вы можете представить, что с ним было, что он пережил?! А когда мы попытались вызвать милиционеров на суд в качестве свидетелей, то узнали, что Панасюка после первых показаний в суде перевели в Винницкую область. А Квятковский, которого только назначили в Херсон, через две недели после взрыва ушел в отпуск, а после этого стал прокурором Луганской области. И сюда больше не вернулся. Как будто кто специально переводит из Херсона тех сотрудников, кто “засветился”  во время взрыва. И ведь кто-то следил за Олегом и Денисом, кто это был? Олегу наняли дорогого адвоката, теперь он всю вину на себя берет. И всех это устраивает. Кто-то очень влиятельный заинтересован в том, чтобы “повесить”  все на одного человека. Чтобы остальных убийц не нашли.